Александр Солженицын: напечатать „Архипелаг“ – заплатить жизнью

12 февраля 1974 г. Александр Исаевич Солженицын указом Президиума Верховного совета СССР «за действия, порочащие звание гражданина СССР», был лишен советского гражданства, арестован и на следующий день, 13 февраля, выдворен из Советского Союза в Западную Германию.

Это событие стало итогом многолетнего противостояния писателя с советской партийно-государственной машиной, ярко описанного им самим в «очерках литературной жизни» «Бодался телёнок с дубом». Развязка конфликта (вернее, его переход в новое качество и продолжение в новых обстоятельствах) была обусловлена и ускорена началом публикации на Западе 28 декабря 1973 г. «Архипелага ГУЛАГ». «И какое ж освобождение: скрывался, таился, нёс – донёс! – вспоминал о своих тогдашних чувствах автор «опыта художественного исследования» истории политических репрессий в СССР. – С плеч – да на место камушек неподъёмный, окаменелая наша слеза. Даже держать не смели дома, а сейчас – кому не лень, друзья, приходите читайте! Много лет я так понимал: напечатать „Архипелаг“ – заплатить жизнью. Не отрубить за него голову – не могут они: перестанут быть сами собой, не выстоит их держава». (Солженицын А.И. Бодался телёнок с дубом: Очерки литературной жизни // Собрание сочинений в 30 томах. Т. 28. М.: Время, 2018. С. 367–368.)

И действительно, уже 7 января 1974 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС Л.И. Брежнев отметил, что «во Франции и США, по сообщениям наших представительств за рубежом и иностранной печати, выходит новое сочинение Солженицына – „Архипелаг ГУЛаг“. […] Пока что этой книги ещё никто не читал, но содержание её уже известно. Это грубый антисоветский пасквиль. Нам нужно, в связи с этим сегодня посоветоваться, как нам поступить дальше. По нашим законам мы имеем все основания посадить Солженицына в тюрьму, ибо он посягнул на самое святое – на Ленина, на наш советский строй, на Советскую власть, на всё, что дорого нам». Подытоживая рассмотрение вопроса о Солженицыне, Брежнев заявил, что «я бы считал необходимым поручить КГБ и Прокуратуре СССР разработать порядок привлечения Солженицына к судебной ответственности и с учетом всего того, что сказано было здесь, на заседании Политбюро, принять соответствующие меры судебного порядка. <…> Пусть товарищи Андропов и Руденко разработают всю процедуру предъявления обвинения и всё, как следует, в соответствии с нашим законодательством». (Кремлёвский самосуд: Секретные документы Политбюро о писателе А. Солженицыне. М.: Родина: edition q, 1994. С. 361–362.)

В январе – феврале 1974 г., перед арестом писателя, в соответствии с постановлением Секретариата ЦК КПСС от 4 января 1974 г. «О разоблачении антисоветской кампании буржуазной пропаганды в связи с выходом книги Солженицына „Архипелаг Гулаг“», которое предписывало «опубликовать в „Правде“, в „Литературной газете“ статьи, раскрывающие антисоветскую, антисоциалистическую суть злостных писаний Солженицына, подлинные цели пропагандистской шумихи вокруг Солженицына, поднятой на Западе» (Кремлёвский самосуд. С. 349.), в советской печати развернулась масштабная пропагандистская акция. «За полстолетия нисколько разумом не возрастя, но много даже поубавившись от изворотливых коминтерновских 20-х годов, советская пресса умела и знала одно: лобовую брань, грубую травлю, – отмечал Александр Исаевич. – Её и открыла „Правда“ 14 января: „Путь предательства“. Материал – директивный: на другой день перепечатали её все крупные и местные газеты, это уже тираж миллионов под 50. Ещё на следующий день „Литгазета“ указала и специальный термин для меня: литературный власовец. И в несколько дней посыпало изо всех типографий, со всех витрин. И главный передёрг: тюрьмы, лагеря – вообще не упоминались как тема, вся осуждаемая книга есть оскорбление памяти погибших на войне, а главное, изящно-непрозрачным выражением: как будто (и отступить можно) у подлеца три автомашины – и этот смачный кусок, брошенный толпе, более всего дразнит: „Гад! чего ему не хватало?!“». (Солженицын А.И. Бодался телёнок с дубом. С. 374.)

9 февраля 1974 г. Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР представил в ЦК КПСС записку за подписью Ю.В. Андропова, представлявшую собой подробный сценарий ареста и высылки А.И. Солженицына, в котором, в частности, говорилось: «В целях строгого соблюдения законности представляется целесообразным, чтобы Прокуратура СССР 11 февраля с. г. возбудила против Солженицына уголовное дело (с тов. Руденко Р.А. согласовано). Затем 12 февраля с. г. принять указ Президиума Верховного совета СССР о лишении гражданства СССР и выдворении за пределы СССР Солженицына А.И. (текст указа и сообщение о нём в печати прилагаются). В этот же день Солженицын будет задержан и доставлен в следственный изолятор, где ему прокурор объявит, что против него возбуждено уголовное дело за антисоветскую деятельность. Имеется в виду при этом не отпускать Солженицына домой, а днём 13 февраля объявить ему указ Президиума Верховного совета и через несколько часов осуществить выдворение». (Кремлёвский самосуд. С. 444 – 445.) В этой же записке указывалось, что накануне, 8 февраля, от властей Федеративной Республики Германии было получено принципиальное согласие принять Солженицына. «Если в последнюю минуту Брандт, несмотря на все его заверения, по тем или иным причинам изменит своё решение, – отмечалось в записке, – то Солженицын остаётся под арестом и по его делу прокуратура ведёт следствие. Внося вышеизложенное предложение, Комитет государственной безопасности ещё раз самым тщательным образом взвешивал всевозможные издержки, которые возникнут в связи с выдворением Солженицына. Такие издержки действительно будут. Но другого выхода нет, поскольку безнаказанность поведения Солженицына уже приносит нам издержки внутри страны гораздо большие, чем те, которые возникнут в международном плане в случае его выдворения». (Кремлевский самосуд. С. 444, 445.)

11 февраля 1974 г. предложение КГБ было одобрено постановлением Политбюро (Кремлевский самосуд. С. 446.), после чего Прокуратурой СССР было немедленно возбуждено уголовное дело и тем самым начался обратный отсчет времени, которое писателю еще оставалось провести на родине перед 20-летним изгнанием за ее пределы. «Прекращённое уголовное дело по обвинению Солженицына Александра Исаевича в совершении действий, направленных на оказание помощи реакционным кругам некоторых иностранных государств в проведении враждебной деятельности против СССР» сохранилось в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ) в архивном фонде Прокуратуры СССР. (ГА РФ. Ф. Р-8131. Оп. 39. Д. 14.)

Получив 11 февраля повестку о вызове его на следующий день в Прокуратуру СССР, писатель категорически отказался исполнить это требование. «В обстановке непроходимого всеобщего беззакония, многолетне царящего в нашей стране (а лично ко мне – и 8-летней кампании клеветы и преследований), я отказываюсь признать законность Вашего вызова и не явлюсь на допрос ни в какое государственное учреждение, – написал А.И. Солженицын в своём ответе прокуратуре, приклеив его к повестке, которая в таком виде была возвращена нарочному и впоследствии включена в уголовное дело. – Прежде чем спрашивать закон с граждан, научитесь выполнять его сами». (ГА РФ. Ф. Р-8131. Оп. 39. Д. 14. Л. 22.)

Вечером 12 февраля Солженицын был арестован в своей квартире в Москве сотрудниками Прокуратуры, МВД и КГБ СССР и помещен в Лефортовскую тюрьму. «И первый, и второй ещё шли, как обычно идут, но тут же, из тёмного лестничного угла навалив, задние стали передних наталкивать – мы сообразить не успели (и для чего ж твоё восьмилетнее обучение, балбес?) – они уже пёрли плотной вереницей, […] пятя, пятя нас с женою, кто в штатском, кто в милицейском, маленьких ростом и слабогрудых нет, – восьмеро!!! Я стал кричать, что-то бессмысленное и повторительное – „Ах вот вы как?!.. Так вы так?!..“, – наверно, это звучало зло-беспомощно», – вспоминал писатель о своём аресте. (Солженицын А.И. Бодался телёнок с дубом. С. 390.) В камере у Солженицына произошел характерный диалог с начальником следственного изолятора, который в годы Великой Отечественной войны служил, как и автор «Архипелага», в артиллерии:

«– Вы какое артиллерийское училище кончали?

– Третье Ленинградское.

– А я – Второе. И ровесник ваш.

Смешно и мне. В одно и то же время бегали голодными курсантами, мечтали о скрещенных пушечках в петлицах. Только сейчас у него на погонах – эмведистский знак. И – с чего он седой? А я – нисколько.

– Да... Воевали на одной стороне, а теперь вы – по другую сторону баррикад.

Эх, язычок ленинско-троцкий, так и присохло на три поколения, весь мир у них в баррикадах, куста калины не увидят. Баррикады баррикадами, но с вашей стороны что-то много мягкой мебели натащено. А с нашей – „руки назад!“». (Солженицын А.И. Бодался телёнок с дубом. С. 416 – 417.)

Наутро 13 февраля Александру Исаевичу было объявлено о лишении его гражданства СССР и выдворении из страны, после чего Солженицын был отвезён в аэропорт «Шереметьево» и на рейсовом самолёте, под присмотром сотрудников КГБ, отправлен во Франкфурт-на-Майне.

Лишь на исходе существования Советского государства, 17 сентября 1991 г., уголовное дело по обвинению писателя в измене Родине было пересмотрено. «Из материалов дела видно, что уголовное дело против Солженицына А.И. возбуждено и он был арестован без достаточных к тому оснований. В деле не имеется никаких доказательств, свидетельствовавших о том, чтобы он „совершал действия, направленные на оказание помощи реакционным кругам иностранных государств в проведении враждебной деятельности против СССР“. Факт опубликования за границей художественного произведения Солженицына А.И. „Архипелаг ГУЛаг“ нельзя расценивать как оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР. При таких обстоятельствах следует признать, что в действиях Солженицына А.И. отсутствует состав какого-либо преступления», – говорилось в постановлении исполняющего обязанности генерального прокурора СССР Н.С. Трубина. (ГА РФ. Ф. Р-8131. Оп. 39. Д. 14. Л. 28 – 29.) Уголовное дело было прекращено и, тем самым, учитывая, что за год перед тем А.И. Солженицын был восстановлен в гражданстве СССР, было устранено последнее юридическое препятствие для возвращения писателя в Отечество.

Текст: В.А. Астанков, к.и.н., Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ).

Заглавное изображение из открытых источников.

Исторические события:

• Великая Отечественная война 22.06.1941-09.05.1945.

Участники событий и другие указанные лица:

• Андропов Юрий Владимирович, советский государственный и политический деятель, руководитель СССР, генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР;
• Брежнев Леонид Ильич, советский государственный, политический и партийный деятель, участник Великой Отечественной войны, занимал высшую руководящую должность в КПСС и СССР в течение 18 лет, четырежды Герой Советского Союза;
• Руденко Роман Андреевич, действительный государственный советник юстиции, Генпрокурор СССР, член особой тройки НКВД, участник массовых репрессий, главный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе, возглавлял следственную группу по делу Л. Берии;
• Солженицын Александр Исаевич, русский писатель, общественный деятель, советский диссидент, лауреат Нобелевской премии по литературе, Государственной премии РФ, академик РАН, участник Великой Отечественной войны;
• Ульянов (Ленин) Владимир Ильич, русский революционер, теоретик марксизма, советский политический и государственный деятель, организатор революции 1917 года в России, первый председатель Совета народных комиссаров РСФСР и СССР.