Новости.
Просмотров всего: 4874; сегодня: 2.
К 120-летию начала русско-японской войны
9 февраля 2024 года исполняется 120 лет с начала русско-японской войны, оказавшей большое влияние на историю нашей страны.
В ночь с 26 на 27 января (8–9 февраля по новому стилю) 1904 г. Япония начала давно планировавшиеся боевые действия против России. Сделано это было «по-восточному» – после длительных переговоров и одностороннего разрыва дипломатических отношений, но без формального объявления войны. Предчувствие войны не один месяц «витало в воздухе», но большинство ответственных лиц не верили в ее возможность.
Русская эскадра базировалась в арендованном у Китая Порт-Артуре, являвшемся для России и Японии одним из «яблок раздора». Из опасения, что японцы при первой атаке сумеют заградить узкий вход во внутреннюю гавань, большая часть кораблей стояла на внешнем рейде.
Последний мирный вечер 26 января 1904 г. для личного состава эскадры отличался от предыдущих лишь поступившим в 16 ч. 45 мин. с флагманского броненосца «Петропавловск» сигналом о предстоящем на следующий день выходе в море. Как и ранее, с берега вернулся весь личный состав, в 17 ч. 30 мин. орудия малого калибра были заряжены для отражения возможной минной атаки, около них заняла места дежурная смена комендоров. Все офицеры знали о тревожных слухах – о разрыве дипломатических отношений и спешном бегстве из города японцев. Но поступки командования (а ему еще верили), очевидно, оказывали лишь расслабляющее действие. Один тот факт, что все знали о разрыве отношений лишь по слухам, в то время как наместник императора на Дальнем Востоке, желая обеспечить спокойствие, пытался сохранить важнейшую новость в тайне, говорит о многом.
Перед предстоящим выходом эскадренные броненосцы «Победа» и «Полтава» вместе с крейсером «Диана» принимали уголь, и потому были «украшены» сильными электрическими люстрами. Дежурившие в ту ночь броненосец «Ретвизан» и крейсер «Паллада» освещали горизонт прожекторами. Два посланных в дозор миноносца несли ходовые огни, к тому же их командиры не имели права открывать огонь по подозрительным объектам, им было приказано лишь докладывать флагману обстановку, приближаясь полным ходом (прямо, как идущие в атаку корабли).
Никогда больше за всю войну экипажи японских миноносцев не действовали в столь «полигонной» обстановке. По многочисленным огням они без труда вышли к Порт-Артуру, легко разошлись с «Бесстрашным» и «Расторопным», уклонились от прожекторов и вышли в атаку. В 23 ч. 37 мин. первая торпеда поразила «Ретвизан», затем настала очередь второго светившего прожекторами корабля – «Паллады» и броненосца «Цесаревич». Все три попадания были достигнуты в первые же 5–7 минут, дальнейшие почти часовые атаки оказались безрезультатными.
Много позже выяснилось, что адмирал Х.Того совершил серьезную ошибку, разделив предназначенные для атаки миноносцы на две части – восемь пошли к порту Дальний, где никого не застали, а десять направились к Порт-Артуру. При этом в атаку корабли выходили не одновременно, а волнами. В итоге успеха добились лишь первые, остальные были отогнаны. Не менее 13 торпед не достигли цели. При ином раскладе результат нападения мог быть для русской эскадры куда более трагическим.
Впрочем, урон и так превзошел все опасения пессимистов. Повреждения получили два лучших эскадренных броненосца и крейсер. Особую катастрофичность ситуации придавало отсутствие в порту дока, способного принимать броненосцы (старый китайский имел подходящие размеры, но узкие ворота; вопрос об их замене за пять лет решить не смогли).
Конечно, для ремонта требовалось ввести корабли на внутренний рейд, а это было не просто. Наиболее драматично ситуация складывалась на «Цесаревиче». Взрыв торпеды произошел в кормовой части по левому борту. Лишь своевременно принятое решение о затоплении части отсеков правого борта и героические действия моряков под руководством трюмного механика П.А. Федорова позволили остановить крен на 18 градусах, не допустив опрокидывания. Поврежденные броненосцы снялись с якоря и попытались войти в гавань, но из-за увеличившейся осадки сели на мель.
Командующий эскадрой вице-адмирал О.В. Старк далеко не сразу поверил в нападение японцев. По его приказу в 0 ч. 00 мин. над флагманским броненосцем «Петропавловск» взмыл вверх прожекторный луч – сигнал прекращения огня (сообщения о повреждении «Цесаревича» и «Паллады» из-за выхода на них из строя электрического освещения были получены лишь после 0 ч. 30 мин.). Остаток ночи на эскадре прошел беспокойно. Около 5 утра еще раз открывали огонь по подозрительным силуэтам, хотя, согласно официальным японским данным, других атак в ту ночь не предпринималось.
Утром 27 января (9 февраля по новому стилю) в штабе эскадры поняли, что японцы непременно придут оценить результаты ночной атаки, и отдали распоряжение зарядить все орудия броненосцев и крейсеров фугасными снарядами. И действительно, около 8 ч. на горизонте показались силуэты четырех быстроходных крейсеров-разведчиков, которые сосчитали выходящие им навстречу корабли и удалились. Затем появились основные силы японского флота, и начался бой. Начало его складывалось для русских не лучшим образом – после съемки с якоря строй броненосцев нарушился, корабли беспорядочно маневрировали, мешая друг другу. Противник в 11 ч. 7 мин. открыл огонь с неожиданной для большинства офицеров дистанции – около 46 кабельтовых. Соотношение сил было далеко не в пользу русских: 5 эскадренных броненосцев, 1 броненосный и 4 бронепалубных крейсера против 6, 5 и 4 японских кораблей соответствующих классов. Кроме того, слепящее солнце светило в глаза комендорам.
Русские суда двинулись на неприятеля, ведя огонь из носовых орудий, лишь по мере возможности выстроились в кильватерную колонну и, около 11 ч. 30 мин., отвернув влево, ввели в действие все пушки правого борта. Адмирал Х. Того сократил дистанцию с эскадрой О.В. Старка до 24–26 кабельтовых, но при этом приблизился к крепости и оказался под огнем береговых батарей. Их эффективность была близка к нулю, но близость огневых точек, вероятно, оказала моральное воздействие. Около 11 ч. 45 мин. японская эскадра отвернула и легла на курс отхода. Спустя пять минут огонь с обеих сторон прекратился, русские не решились атаковать более сильного противника.
В чем причина неожиданного прекращения японцами боя? Ведь перед его началом Х.Того поднял сигнал в нельсоновском духе: «В этом сражении лежит решительная победа или поражение; пусть каждый старается изо всех сил». Вероятно, он переоценил успех ночной атаки миноносцев и, увидев ее истинные результаты, не решился вести сражение в зоне действия береговых батарей. Последние же явно действовали на нервы (по крайней мере, в официальной японской истории войны на море, им приписывается большая меткость и, в частности, попадание в броненосец «Фуджи» – остается только гадать, как это могло быть установлено).
В целом бой обоими противниками был проведен очень нерешительно. Японцы отвернули, как только столкнулись с организованным сопротивлением (они, похоже, шли добивать «разгромленного» ночью противника). Командующий русской эскадрой не сделал ни единой попытки продолжить перестрелку, проявивший инициативу командир крейсера «Баян» капитан 1 ранга Р.Н. Вирен получил приказ занять свое место. Впоследствии многие офицеры об этом крайне сожалели: по ряду свидетельств очевидцев, некоторые японские корабли получили заметные повреждения. На последовавшем 29 января совещании старших артиллерийских офицеров кораблей флагманский артиллерист капитан 2 ранга А.К. Мякишев был засыпан вопросами – почему не преследовали неприятеля. Он объяснил это приказом, полученным перед боем начальником эскадры от наместника – беречь силы до вступления в строй поврежденных судов, не удаляться от береговых батарей.
Таким образом, уже в первые сутки войны имевшееся количественное превосходство японского флота значительно возросло. Утренний бой 27 января продемонстрировал повышенную осторожность обеих сторон – ни Старк, ни Того не хотели рисковать и ставить на карту судьбу всей войны. А в том, что серьезное поражение одного из флотов явится важной предпосылкой проигрыша России или Японии в целом, мало кто сомневался.
События первых суток войны нашли отражение во многих дневниках и мемуарах участников, а позднее – в известном романе А.Н. Степанова «Порт-Артур». К сожалению, в самом начале романа приведена сцена бала у командующего эскадрой вице-адмирала О.В. Старка в честь именин супруги, на котором якобы были многие морские офицеры, отсутствовавшие на кораблях в момент японской атаки. Использование этой легенды вызвало возмущение находившихся в эмиграции участников обороны, которые решили дать ответ в печати, собрав и издав в Нью-Йорке в 1955 г. сборник «Порт-Артур. Воспоминания участников».
Текст: А.Ю. Емелин, Российский государственный архив Военно-Морского Флота (РГАВМФ).
Исторические события:
Ньюсмейкер: — 11035 публикаций
Интересно:
